"Фред встает, театрально взмахивает руками и громогласно повторяет:
– Говорю вам – я не могу сегодня выступать, моему голосу кранты. Мне кранты!
Ну, а ты чего хотел, если орешь так громко?
Брайан Мэй и Роджер Тейлор пытаются как-то его поддержать и уговорить, а басист Джон Дикон спокойно лежит на диване и слушает плеер, кивая и улыбаясь. Точнее, даже ухмыляясь."

​

"С приближением концерта мы стратегически размещали на сцене полотенца и напитки, чтобы группа могла освежиться: воду и пиво для Фреда, пиво для Брайана и Роджера и «Закулисный бар» для Джона: воду, пиво, безалкогольные напитки, вино и прочее спиртное или коктейли по его просьбе – «Саутерн-Комфорт», водку или текилу. В коктейльный бар также входила ореховая смесь и шоколадные M&M’s. Все это располагалось рядом с его рэком с приборами, так что он мог одновременно сделать погромче и опрокинуть рюмочку. Там же приклеивали сет-лист для Джона, в который периодически подглядывали и другие."

​

"Джон всегда оставлял после себя неплохой набор алкогольных напитков, так что кое-что перепадало и нам. Звукорежиссер Тони «Липс*» Росси обычно прибегал туда первым. Экономичный Росси, получивший еще и прозвище «Герой-любовник», за три концерта «собрал» из трех недопитых Джоном бутылок вина одну полную."

​

"Гитары Джона и Фреда я настраивал прямо на сцене, в самых боевых условиях. После первых нескольких концертов в турне Фред и Джон очень редко появлялись на саундчеках. Они полностью доверяли своим техникам. А еще это была возможность поспать лишних пару часов."

 

"Я надевал на Джона его бас «Фендер», и он начинал нервно расхаживать туда-сюда за колонками, словно беспокойный отец в роддоме."

​

"Джон обычно ограничивался просьбой вывести бочку и хай-хэт погромче в напольный монитор." ​

​

"Джон в бурных сценах с проводами не участвовал, потому что обычно держался в глубине сцены или на ступеньках барабанного пьедестала; на поздних гастролях Queen он вообще отказался от проводов, установив радиосистемы Nady. Джон по образованию инженер-электронщик – в случае технических неполадок в разговоре с ним не помогут никакие отговорки!
Впрочем, первый эксперимент с радиосистемой для бас-гитары Джона, проведенный еще в конце 70-х, успехом не увенчался. Я поставил самую современную на тот момент систему Schaeffer на саундчеке, взял несколько нот, потом обратился по громкой связи к Трипу Халефу, звукорежиссеру Queen.
– Как звучит? Не слишком много компрессии?
– Звучит, как будто крокодил пердит, – последовал не слишком воодушевленный ответ.
Ладно, обойдемся проводом…"

​

"Джон никаких соло не играл (басовое соло – еще хуже барабанного!), так что просто уходил, брал сигарету, предварительно зажженную мной, прятался за колонку и курил, прерываясь только для того, чтобы бросить несколько орешков в Брайана, слишком увлекшегося своим соло."

 

"Джон: Дики (тут все очевидно) или Птицелов. Джон коротко, по-военному, подстригся в начале американского турне 1978 года и стал похож на Птицелова из Алькатраса. Прозвище ему понравилось, и он даже вышел на бис в одежде заключенного, специально купленной перед концертом."

 

"У гей-контингента были свои прозвища: они называли всех мужчин женскими именами и говорили о них в женском роде.

«Вторичные» прозвища «квинов»:
Фредди Меркьюри: Мелина (Мелина Меркури – греческая кинозвезда)
Брайан Мэй: Мэгги («Мэгги Мэй» – песня Рода Стюарта)
Роджер Тейлор: Элизабет (актриса Элизабет Тейлор)
Джон Дикон: Белиша (от Belisha beacon – «маячок Белиша»?..)"

 

"Фредди Меркьюри на гастролях Queen заставлял всех выкладываться на полную катушку – всех, включая себя. Он мог выкинуть какую-нибудь штуку в самый неожиданный момент, изменить хореографию движений, манеру общения и даже текст песни. Когда на бис мы играли Jailhouse Rock, английский язык неизменно пополнялся новыми словами. Фред то ли проговаривал, то ли пропевал случайные фразы, пока группа играла импровизационное буги. Мне особенно пришлись по душе «Шабунга», «Шеббах» и «М-м-м-мама-мама-мама-мама-мама-мама-йетч!» М-м-м? Древнеперсидский? Местный занзибарский диалект?
Когда мы спрашивали у Фреда о происхождении и значении этих слов, он тут же начинал отпираться: «Я ведь на самом деле такого не пою – правда?» Поешь-поешь, и еще как! И звукорежиссер это подтвердил, поставив Фреду запись с пульта. Брайану сообщили, что начало его гитарного соло оказались очень похожим на вступительную тему телесериала-вестерна «Бонанза», а Роджеру и Джону – что они, вообще-то, ритм-секция. И должны держать ритм."

​

"Во время гастролей 1973 года техники Mott познакомились с Queen, иногда болтали с ними, но не дружили. Роджер иногда благодарил их; Джон был Джоном – тихим и необщительным. А Фред был просто Фредом: даже в самые ранние дни он был уникален. Он всегда вел себя как звезда."

 

"В Лос-Анджелес было хорошо ездить с семьей, так что Брайан, Роджер и Джон купили себе дома. Как там говорят в Америке? «Дом, милый дом!» Фред воспринимал Лос-Анджелес только очень маленькими дозами, предпочитая интенсивную жизнь Нью-Йорка, так что несмотря на то, что мы провели в Лос-Анджелесе немало репетиций перед гастролями, записывалась Queen там всего один раз – на студии «Рекорд-Плант» на Третьей улице во время работы над альбомом The Works. Именно в звукорежиссерской комнате «Рекорд-Плант» Фред произнес самую поразительную фразу, что я от него слышал. Когда он пришел на запись, у него было ужасное настроение, и оно никак не желало улучшаться. Похоже, у него опять возникли проблемы с личной жизнью. Когда кто-то попытался развеселить его, это, похоже, стало последней каплей. Резко поднявшись с кресла, стоявшего у пульта, он закричал, явно обращаясь к Брайану, Роджеру и Джону: «Вам-то хорошо, у вас есть жены и семьи – а я никогда не буду счастлив!»"

 

"Мы ходили в «Спортс-Арену», что в центре города, на концерт The Who: я, Кристал, Джобби и вся Queen, даже Фред. Это был единственный раз, когда я видел Фреда в зрительном зале! Группа сидела в середине партера. Рядом даже не было телохранителей – удивительно. Они просто хотели послушать The Who. А кто не захочет? Я ходил в «Спортс-Арену» с Джоном на The Cars; Брайан, Роджер и Джон в различных сочетаниях ходили с нами в «Форум» на Роберта Планта, AC/DC, Supertramp и несколько других концертов."

 

"Американские права – это весьма удобный личный документ, а калифорнийскими правами особенно классно хвастаться, сидя в каком-нибудь английском пабе, так что по совету Джона Дикона я решил их получить. Когда я впервые приехал в Америку, мне по законам некоторых штатов еще нельзя было пить спиртного, и у меня регулярно спрашивали документы. Кроме того, с помощью этих прав можно было брать машины напрокат даже вне Америки, да и со штрафами за неправильную парковку так просто не обдурят. Я выделил время в своем лос-анджелесском расписании, чтобы сдать экзамен на взятой напрокат машине, но не мог предвидеть, что в ночь перед экзаменом, назначенным на 9 утра, пойду вместе с Джоном Диконом зажигать в клубе «Плейбой» в Сенчури-Сити."

​

"Японцы демонстрировали признательность, бросая в сторону сцены разные вещи – в основном бумажные пароходики, конфетти и цветные ленты, а также игрушки, подарки и множество открыток с пожеланиями удачи и признаниями в неземной любви к Фледди, Блайану, Лоджеру и Джону. Мы собирали все это и раскладывали в коробки, предназначенные для каждого члена группы. Японцы часто использовали термин «член»: «Члены уже приехали? С каким членом ты работаешь? Мой любимый член – это…» Джон Дикон был очень популярен в Японии; уж точно он был самым большим членом Queen в Японии. Я знаю, я видел его в бассейне в одних плавках."

 

"В Японии мы и ездили, и жили отдельно от группы, так что очень мало видели Фреда, Брайана, Роджера и большого члена Джона вне концертов, хотя иногда видели наших начальников на вечеринках или в ночных клубах.
Во время гастролей по Японии мы обычно несколько раз останавливались в Токио, и я иногда оставался с большим членом Джоном во второй комнате его номера в гостинице «Нью-Отани» или «Кейо-Плаза» в Синдзюку, когда мы поздно возвращались из клубов."

 

"Большой член Джон, единственный из Queen, кого я видел активно зажигающим на танцполе, любил «попрыгать под бибоп в «Библосе». Язык сломаешь, пока это выговоришь – особенно если перед этим выпить чашку саке размером с НЛО. Музыкант из ритм-секции с отличным чувством ритма, вот он какой, большой член Джон."

 

"Останавливаясь в гостиницах на время записи или гастролей, «квины», конечно, хотели сохранить анонимность, так что каждому из них придумали псевдоним, которым в том числе подписывали багаж:

Фредди Меркьюри – Альфред Мейсон
Брайан Мэй – Крис Малленс или Брайан Мэнли
Роджер Тейлор – Рой Таннер или Рудольф де Рейнбоу
Джон Дикон – Джейсон Дейн или Джадж Дред («Судья Дред»)"

 

"С Джоном мы были близки, потому что я проводил с ним больше времени, особенно вне сцены. Он, бывало, доверял мне секреты; Фред такое делал очень редко. Джон не раз спрашивал меня, живы ли мои родители – сам он, к сожалению, потерял отца еще в детстве. Иногда он довольно легкомысленно относился к тому, чего удалось добиться:
– Ну, ты приходишь в группу… а потом получаешь кучу денег! Это же здорово."

 

"Мои скромные музыкальные способности внезапно подверглись суровому испытанию на одном концерте в Америке, когда Джон посреди песни подозвал меня к себе. Он подошел к усилителю, где стоял я, и крикнул мне в ухо:
– Мне срочно надо отлить! Не могу уже!
– Хорошо, сейчас разберусь.
Что бы это ни значило. Я сказал об этом его охраннику, стоявшему в дальнем углу сцены, и мы договорились, что как только песня закончится, он тут же уведет Джона со сцены в ближайшую уборную. Я привлек внимание Джона и знаками показал ему, что когда в конце песни погаснет свет (я изобразил перерезание горла), ему можно будет уйти со сцены, а я возьму его бас. Это я показал, изобразив «воздушную гитару».
Это показалось отличной идеей – вот только никто из музыкантов, в частности, Фред, о ней не знал. Песня закончилась, свет погас, и Джон, сунув мне бас, опрометью кинулся вниз по лестнице на поиски туалета. Зрители одобрительно кричали и аплодировали, а Фред кланялся и благодарил их.
– Эй, ребята, вы классные!
Снова аплодисменты.
– Следующую песню написал Джон Дикон.
Фред повернулся и показал туда, где должен был стоять Джон. Его там не было. Я в это время подключил другой бас, на котором (как я надеялся) Джон будет играть следующую песню.
– Да, это песня для всех, кто любит буги – вы готовы?
Зрители подтвердили, что готовы.
– ВЫ готовы?!
Зрители были готовы, а вот Джон – нет. Фред озадаченно уставился на меня, безмолвно спрашивая: «Куда запропастился Джон?» Я в ответ показал ему большой палец – даже не знаю, зачем это сделал… и он представил песню:
– Another One Bites The Dust!
Роджер отсчитал ритм, после которого должен был заиграть классический басовый рифф Джона… рифф не прозвучал, сам Джон до сих пор не вернулся.
У меня на шее висит бас-гитара Musicman Stingray, включенная в усилитель. Я знаю песню – она довольно простая. Я играл ее на саундчеках с Роджером и Брайаном. Но у меня нет никаких особых способностей к нормальной игре. Впрочем, это меня не останавливает.
– Вот, мне это нравится, нравится! – восклицает Фред.
– О Боже! – стону я.
– Давай, давай, двигай!
Снова Фред.
После первых тактов Джон все же возвращается, и я отдаю бас владельцу.
Джон облегчился, но вы не представляете, какое облегчение почувствовал я!"

​

"В 1977 году Джон поскользнулся в гостиничном душе и врезался в стеклянную дверцу… сцена, достойная хичкоковского «Психоза»! Последние несколько концертов на тех гастролях он играл с перебинтованной рукой, принимая обезболивающие."

 

"Фреду требовался водитель, потому что он сам водить машину не умел – и никогда даже не пытался научиться. Но у него было собственное мнение по поводу автомобилей: когда незадолго до начала записи в «Мэноре» Джон упомянул, что собирается купить «Форд-Капри», Фред сказал ему, что музыканту Queen такая машина не подходит. После этого Джон купил спортивную машину «Дженсен-Интерсептор», которая сейчас стояла на дорожке возле «Мэнора»."

 

"Квины» регулярно пили чай: Фред и Роджер – с молоком и двумя кусочками сахара, Брайан – с молоком и одним кусочком сахара, Джон – с молоком и без сахара."

 

"Работу в студии структурировали очень четко: брали четыре песни Фреда, четыре – Брайана, одну – Роджера и одну – Джона и доводили их до идеала."

 

"Перед мюнхенскими записями я отправился в отделение «Кауттс» в Найтсбридже, через дорогу от любимого магазина Фреда «Харродс», чтобы получить наличные деньги. У меня была доверенность на право подписания документов о получении денег, одобренных бухгалтерами или Джоном Диконом, следившим за большинством финансовых сделок группы."

​

"Мы всегда селились в одних и тех же номерах, чтобы чувствовать себя как дома. Фред и его личный помощник Фиби занимали пышный президентский номер на верхнем этаже, который мы прозвали ППП («Президентский пентхаус педиков») – там правил величественный мистер Меркьюри. Во втором лучшем номере жили Роджер и его ассистент Кристал; его называли «Гетеро-клуб».
Брайан жил один в двухэтажном номере, а мы с Джоном всегда занимали комнаты 826 и 828 или 828 и 830, которые соединялись внутренними дверями. Я поставил в комнату Джона музыкальный центр, небольшой телевизор и видеомагнитофон, которые мы часто слушали и смотрели вдвоем. Управляющие гостиницы с пониманием относились к нашему поведению и нескончаемому потоку странных и прекрасных компаньонов и гостей, появлявшихся в фойе в любое время. Однажды мы завалились в гостиницу в пять утра и обнаружили, что у нас с собой футбольный мяч, так что мы начали его гонять по коридору, изображая наш триумф на чемпионате мира 1966 года."

 

"Одна из главных причин, по которой Queen нравилось в «Хижине» – никто не просил у них автографов, не пялился, не показывал на них пальцем и не доставлял никаких неудобств. С ними обращались хорошо, но не как с «дополнительным развлечением» для посетителей. Фред часто приходил в «Хижину» поздно, потому что клубы для джентльменов, завсегдатаем которых он был, закрывались раньше. А когда закрывалась и «Хижина», то «семья и друзья» вместе выбирались на улицу через черный вход и встречали рассвет. Мы уезжали оттуда по улице с односторонним движением и добирались до гостиницы практически на автопилоте; впрочем, однажды зимой, когда мы ехали обратно на «Вольво» Джона, нас сильно занесло на гололеде. Я не справился с управлением тяжелой машиной, и она столкнулась с несколькими припаркованными на разных сторонах улицы автомобилями, словно на аттракционе «Автодром», а затем остановилась. Помню, Джон тогда сказал: «Только не угробь нас, Рэтти!» Я никого не угробил; к счастью, мы вообще остались целы и невредимы и, выбравшись из машины, начали рассматривать повреждения… и тут нас чуть не переехал другой автомобиль, который занесло на том же самом месте. Этот трюк повторили еще несколько человек, в том числе Брайан и его техник Джобби на «БМВ». Мощная шведская машина Джона осталась на ходу, так что мы быстро доехали до гостиницы и собрались в номере Фреда, чтобы выпить и успокоиться. Вскоре после нас с грохотом явились Роджер и Кристал; они увидели поврежденную «Вольво» и спросили, что произошло. А потом похвастались, что тоже наехали на лед, но благодаря высокому водительскому искусству наших великих барабанных мастеров и полноприводному «Рейндж-Роверу» ситуацию удалось спасти!
Еще раз осмотрев машину на предмет повреждений, я заметил, что с одного из колес «Вольво» пропала крышка. Я сказал Джону, что раз уж мы устроили аварию, лучше будет ее найти. Пока «Вольво» чинили, мы решили вернуться на «место преступления» под покровом ночи на взятой напрокат машине. Припарковавшись в отдалении, мы стали прочесывать замерзшую набережную, хихикая, как школьники. Вскоре мы нашли покрышку и, по-прежнему смеясь, словно только что стащили мешок яблок из крестьянского сада, донесли «улику» до машины, бросили ее на заднее сиденье и уехали. Подозреваю, что эта покрышка сейчас лежит на дне реки Изар."

 

 

"Впрочем, был один случай, когда мы не тратили огромные суммы на аренду «Мьюзикленда», чтобы спорадически им пользоваться, но, тем не менее, группе потребовались несколько часов студийного времени и продюсер Мак. После Radio Ga Ga на сингле решили выпустить I Want To Break Free, и Джон лично контролировал сведение 12-дюймовой версии. Проблема была в том, что «Мьюзикленд» уже арендовал кто-то другой. Я вылетел в Мюнхен вместе с Джоном; в это время Мак нашел другую профессиональную студию – «Унион» на Аллешерштрассе. Версия с медленно нараставшим вступлением на синтезаторе настолько всем понравилась, что издание семидюймового сингла отложили, чтобы выпустить на нем именно новую версию.
Когда мы с Джоном и остальные музыканты вернулись в Мюнхен, чтобы наконец закончить на «Мьюзикленде» запись The Works, мы снова поселились в «Хилтоне».
«Мюнхен Хилтон», номер 828. Тук-тук.
– Кто там?
Сейчас пять утра, я отдыхаю!
– Рэтти, это Джон.
– Да, Джон.
– Меня все достало. Я уезжаю.
– Обратно в Лондон?
– Нет.
– Ты… уходишь из группы?
– Нет, уезжаю на Бали… завтра… то есть уже сегодня, но мне нужны наличные деньги.
(Тебе нужны наличные деньги?)
– Ладно… ну, ты начальник, это твои деньги, они лежат в авиационном футляре – мы сможем их забрать, когда студия откроется. Бали? Ну, отлично, слышал, что это классное место. Когда ты вернешься?
– Не знаю, я тебе позвоню. Мне нужно отдохнуть. Ладно, я пойду выписываться из гостиницы. Положи мой багаж в свою комнату, пожалуйста, и лучше будет, если ты скажешь группе… хорошо?
– Ты начальник…
Позже в этот же день.
– Фред… Джон уехал на Бали.
И мистер Меркьюри запрыгивает на обеденный стол, чтобы исполнить арию «Бали Хай» из мюзикла «Юг Тихого океана» в грандиознейшем оперном стиле."

​

"Я прочитал гороскоп Джона, чтобы узнать, когда он вернется с Бали… он позвонил примерно неделю спустя и попросил снова зарегистрировать его в «Хилтоне», а потом забрать из мюнхенского аэропорта. Он вернулся с отслаивавшейся, шелушившейся от загара кожей и тут же получил прозвище «Змей»."

​

"Все техники курили, Роджер – тоже, но Фред и Джон начали курить только в 80-х. А потом Роджер после нескольких попыток бросил. Я никогда не считал, что Фреду подходит курение. Исторически считалось, что сигареты курят крутые мачо, но Фред не зажимал сигареты в уголке рта, как Джеймс Дин, и не прикусывал их, как Клинт Иствуд. Он даже не держал их в руке, давая дотлеть, как Марлен Дитрих или другие голливудские звезды. Нет, должен сказать, что Фред курил сигареты, как школьница, очень слабо и быстро затягиваясь и не держа их долго во рту – он быстро вытаскивал их, схватив кончиками пальцев. Он, конечно, никогда не покупал сигареты сам – только выпрашивал у сопровождающих."

​

"Мне постоянно звонили по домашним и профессиональным делам: я должен был искать новые музыкальные и технические приборы, вывозить садовый мусор, привозить прекрасные декоративные вещи домой к Фреду или Роджеру, всякие новые и антикварные вещи к Брайану, и все, что угодно, в том числе раковину для ванной комнаты и подходящий к ней французский гарнитур – к Джону. Мне даже приходилось ремонтировать телефон Фреда и его древний проигрыватель грампластинок."

 

"Джон, Брайан и Роджер любили ходить на концерты других групп в Лондоне. Фред никогда не ходил на рок-концерты, предпочитая балет или оперу. Или просто сидеть дома у телевизора.
Я пошел вместе с Джоном на концерт Брюса Спрингстина на «Уэмбли-Арене», когда в 1980 году он гастролировал в поддержку альбома The River. Концерт был великолепным, после него мы прошли в бар за сценой и пропустили по стаканчику вместе с прессой и кучей околомузыкального лондонского народа, отчаянно сражавшихся друг с другом за внимание Брюса. Через некоторое время пришел менеджер Брюса и спросил Джона, не хочет ли он зайти и поговорить с Брюсом.
– Конечно, с удовольствием.
Нас провели в одну из многочисленных комнат за кулисами – почти пустую, за исключением нескольких кресел, массажного столика и запаха спортивной мази. Нам дали пива и сказали, что «Босс» скоро будет. Брюс пришел один, и мы втроем сели и долго-долго болтали под пиво, пока весь музыкальный и околомузыкальный Лондон шумно требовал встречи с ним. Он был очень приятным человеком и рассказал, что возит с собой массажиста, чтобы поддерживать тело в форме на изматывающих гастролях. Между ним и Queen, похоже, существовало некое профессиональное взаимоуважение, потому что Роджер, пришедший на концерт днем ранее, удостоился такой же аудиенции.
Примерно через год я приехал в «Сансет Маркиз», тихую, скромную гостиницу в Лос-Анджелесе, и увидел в фойе мистера Спрингстина. Он заметил меня, тут же подошел, пожал руку, сказал, что рад снова меня видеть, и спросил, как дела у группы. Я был поражен!
Он постоянно встречается с тысячами людей, но, тем не менее, вспомнил скромного техника, который как-то однажды сопровождал своего начальника-басиста. Классный мужик."

​

"У Роджера были дома в Лондоне, но жить он предпочитал на загородной вилле в Милл-Хэнгере, графство Суррей (мы тут же переименовали местность в «Коут-Хэнгер» – «Вешалку»), которую обставил в стиле настоящей рок-звезды: бассейн, трасса для картинга, пинбол, бильярдный стол, музыкальный автомат, бар… По соседству с ним жил Рик Парфитт из Status Quo, который оборудовал в своем доме небольшую студию. Рик, Родж и Джон организовали импровизированный джем-сейшн; Джона и его гитары привез я – в роскошном салоне «Форд-Транзита». Рик парковал свои «Порше», которые называл гигантскими игрушками «Тонка», прямо у дома. Записав на пленку несколько музыкальных идей, он предложил нам сходить в местный паб и освежиться; пеший путь лежал через засеянные поля и еле заметные тропки. В пабе на самом видном месте висел золотой диск Status Quo. Рик был завсегдатаем. Он подозвал Роджа и Джона, чтобы познакомить их с владельцем паба:
– Видишь этих двоих ребят? – шепнул Рик парню за стойкой. – Они почти так же знамениты, как и я.
Позже, когда я вез Джона обратно в Лондон, нас остановил одинокий полицейский, прятавшийся в тени закусочной «Литтл-Шеф». Джон, бывший слегка подшофе, занервничал, но я был абсолютно трезв, так что заверил его, что раз за рулем я, проблем не будет. Кроме того, я уже привык к общению со «Старым Биллом*». Внимание полицейского привлек резкий запах, который он принял за запах травки и тщательно перетряхнул все пепельницы. Оказалось, что источник запаха – старый обогреватель машины, на котором оплавилась резиновая эмблема. Нас он даже обыскивать не стал…"

​

"Джон жил очень скромно, и, как самому анонимному члену группы, ему удалось до определенной степени сохранить свою личную жизнь в тайне – именно этого он хотел для своей семьи. Впрочем, когда он переехал в большой викторианский дом, чтобы с комфортом разместить весь свой растущий клан, я пошутил, что он по планировке очень похож на поле для игры «Улика». Дома у Джона всегда можно было выпить хорошего чаю."

​

"Клип Play The Game сняли в той же студии со второй попытки. Мы приехали на студию рано утром со всем оборудованием, но нам сказали, что Фред плохо себя чувствует, и съемка отменяется. В конце концов клип сняли с применением технологии «Хромакей» – на фоне ярко-синего экрана, который во время монтажа можно с помощью компьютера заменить на другие фоны или спецэффекты. Декораций взяли минимум – маленькая барабанная установка с пьедесталом и один небольшой усилитель для Джона и Брайана. Все очень напоминало телевизионное поп-шоу шестидесятых. Джон играл на новой бас-гитаре «Крамер», подаренной ему производителем, а Брайан – на дешевой копии «Стратокастера». Я купил ему две, потому что в одной сцене клипа он должен был разозлиться, подраться с Фредом, швырнуть гитару через сцену и разбить ее. Не совсем уровень The Who, конечно…"

​

"На второй день съемок «Break Free» группа переоделась в женскую одежду. Фред, конечно, просто наслаждался этой манерной комедией, но остальные тоже прониклись ее духом на удивление хорошо. Джон легко согласился переодеться ворчливой старой бабушкой, но запретил гримерам прикреплять к лицу смородину и кишмиш, которые должны были изображать бородавки и родинки. Брайан сыграл свою роль убедительно, но вряд ли согласился бы обменять свою нынешнюю работу на амплуа травести в театре, а из Роджера, специально побрившего ноги, вышла слишком правдоподобная школьница."

"На следующее утро я улетел в Японию вместе с Джоном, Роджером и его ассистентом Кристалом в трехнедельное рекламное турне по Дальнему Востоку, Австралии и Лос-Анджелесу."

 

"Брайан, Роджер и Джон, поддавшись на наши уговоры, провели по ночи в нашем гастрольном автобусе (в сопровождении телохранителей). Фред постоянно обещал, но, к сожалению, так ни разу и не прокатился с нами. Уверен: было бы весело. Фред любил веселиться; ему нравилось смеяться, он всегда наслаждался жизнью."

​

"После затянувшихся послеконцертных телодвижений аппаратура наконец выбралась со стадиона в сопровождении вооруженных охранников, а я улетел в Лос-Анджелес с Джоном Диконом. Он хотел передохнуть, а мне пришлось безвылазно там сидеть, сортируя оборудование: что отправить в Лос-Анджелес, а что – в студию в Мюнхен. Сидя с Джорджем Харрисоном у бассейна на крыше одного из зданий в Беверли-Хиллс, Джон рассказал ему об ужасах, которые довелось пережить в мексиканской поездке. Джордж в ответ задумчиво пересказал приключения «Битлз» на Филиппинах. Музыканты в буквальном смысле боялись за свои жизни: когда они попытались уехать из страны, фанаты на них набросились."

​

"Музыканты Queen в гольф не играли, как и мы, британцы из технической команды, так что мы с Колли сбежали из Сан-Сити, чтобы осмотреть окрестности. Джон Дикон разрешил нам взять машину, которую взял напрокат, чтобы ездить на расстояние в несколько ярдов между своей виллой и входом на арену «Супербоул». Мы поехали на суперсовременной «БМВ» на юг в сторону Рустенберга, ближайшего города по пути к Йоханнесбургу."

 

"Надувная кровать находилась в эксклюзивной собственности Джона Дикона, который твердо верил в укрепляющие способности отдыха и сна в нужное время. Кроме того, здесь он мог спрятаться от шумных драм, происходивших в гримерке. Поскольку я был техником Джона, он разрешал и мне пользоваться надувной кроватью, если я ему потом рассказывал все в подробностях…
Я пользовался настроечной комнатой, чтобы отдыхать, настраивать и чистить гитары Джона и Фреда и менять на них струны. Новые струны ставили на гитары каждые три-четыре концерта; примерно с таким же интервалом техники меняли носки."

​

"Он тоже переживал период перемен. В 1984 году Джон снова отрастил копну волос. В 33 года он начал курить и иногда исчезал с записей, говоря только мне, куда отправляется. Он делился со мной своими секретами; мне показалось, что он уже сыт всем по горло. Джон ни разу не пытался убедить меня остаться, потому что понимал, почему я хочу уйти. Мне даже думается, что он хотел оказаться на моем месте.
Этот период жизни совершенно изменил Джона.
I want to break free."

 

"У группы было очень много материала, так что все думали, что музыканты будут долго спорить на тему, какие песни играть, но, как ни странно, программу обговорили довольно быстро. Кое-какие другие сочетания, конечно, пробовали, но финальную версию утвердили единогласно и без особых истерик. В программу попали три песни Фреда, три – Брайана и одна – Роджера. А Джон, написавший самый продаваемый сингл в истории группы и еще несколько хитов? Джон очень редко возражал – он предпочитал плыть по течению."

​

"В Небуорте, на последнем концерте Queen, я почему-то понял, что он станет последним для нас всех. Я ничего не знал о состоянии здоровья Фреда – просто чувствовал, что это последний концерт и для меня, и для них. Джон тоже пребывал в странном настроении и без всякой причины швырнул свою бас-гитару прямо в динамик, отыграв последнюю песню основной программы. До выхода на бис я успел ее починить и заново настроить. Джон извинился передо мной, но ему явно что-то не нравилось."

​

​